Туснолобова-Марченко Зинаида Михайловна
Наступил февраль 1943 года. Командование начало предварительную подготовку к грандиозному сражению - битве на Курской дуге. Рота старшего лейтенанта Михаила Тимошенко, в которой была Зина, уже больше двух суток сдерживала яростные атаки гитлеровцев, пытавшихся вырваться из окружения в районе станции Горшечная. Третьи сутки в полях, среди холода, снега и непрерывно рвущихся снарядов. И вдруг - крик: «Санитарка, командир ранен!». Зина выскочила из траншеи и прижимаясь к земле поползла по снегу. Вокруг рвались вражеские снаряды, свистели пули. Зина ощутила сильный удар в бедро, но продолжала ползти к раненому командиру по перепаханному взрывами снежному полю. Вот он, уже совсем рядом… Михаил Тимошенко был уже мертв. Только в тот момент Зина почувствовала, что сама - ранена. На девушку обрушилась страшная слабость, она потеряла сознание, и осталась лежать на почерневшем снегу, зажав в застывающей руке полевую сумку убитого командира.
В какой-то момент Зина пришла в себя и, приоткрыв глаза, увидела над собой склонившегося гитлеровского солдата. Он заметил, что раненая девушка жива, его лицо исказилось злобой, он ударил ее сапогом в живот, потом - еще... Зина снова потеряла сознание. Ее подобрали разведчики, возвращавшиеся с задания. Она лежала лицом вниз на розовом снегу. Кожа на лице висела рваными клочьями. В кармане гимнастерки были документы на имя гвардии старшего сержанта медицинской службы Зинаиды Михайловны Туснолобовой. Девушка еще дышала, но руки и ноги ее уже почернели – началась гангрена.
Медсанбат, потом - фронтовой госпиталь. Борясь за жизнь девушки, врачи сделали ей восемь сложнейших операций. Зина осталась жива, однако обе ноги и обе руки ей пришлось ампутировать. Для дальнейшего лечения Зину эвакуировали в глубокий тыл, в город Свердловск.
Сейчас нам трудно даже предположить, как страдала и о чем думала Зина, лежа на госпитальной койке. Потерять в 23 года руки и ноги, чувствовать себя изуродованной и совершенно беспомощной… Наверное плакала по ночам… Наверное думала: «Как дальше жить? Зачем, зачем я осталась жива?..»
Соседи по палате удивлялись ее выдержке и спокойствию. Никто в госпитале даже не предполагал, что у этой худенькой, коротко остриженной девушки есть муж, что она постоянно думает о нем. И еще о том – как сообщить ему, любимому, сильному, молодому, - как сообщить ему о том страшном, что с ней произошло… Несколько месяцев Зина ни с кем не делилась своими мыслями. Но однажды обратилась к дежурной сестре с просьбой написать под диктовку небольшое письмо на фронт, мужу: «Милый мой, дорогой Иосиф! Прости меня за такое письмо, но я не могу больше молчать. Я должна сообщить тебе только правду... Я пострадала на фронте. У меня нет рук и ног. Я не хочу быть для тебя обузой. Забудь меня. Прощай. Твоя Зина».
Больших трудов стоило Зине уговорить сестру отослать это письмо Иосифу Петровичу Марченко. Потянулись тревожные дни ожидания...
Страна продолжала воевать… Шли кровопролитные сражения на Курской дуге. Зину мучило вынужденное бездействие. Ее товарищи сражались, погибали на фронте, а она не могла быть рядом с ними. Там, на фронте, бьется с фашистами ее любимый, ее Иосиф... Над госпиталем «шефствовали» комсомольцы завода Уралмаш - навещали раненых, писали письма, устраивали шефские концерты, рассказывали о том, какие боевые машины они выпускают для фронта – для Победы. Однажды Зина сказала: «Я хочу побывать в цеху, поговорить с рабочими».
И вот однажды, в обеденный перерыв, в огромный, холодный цех завода осторожно внесли носилки. Пройдя на середину сборной площадки, где стояли полностью готовые к отправке боевые машины, молодые рабочие бережно поставили носилки на танк. Сотни людей, собравшихся в обеденный перерыв в цехе, замерли. Приподнявшись на носилках, Зина взволнованно, но громко и ясно, обратилась к рабочим: «Дорогие друзья! Мне двадцать три года. Я очень сожалею, что так мало успела сделать для своего народа, для Родины, для Победы. За восемь месяцев пребывания на фронте мне удалось вынести с поля боя больше ста двадцати раненых солдат и офицеров. Сейчас я не могу воевать и не могу работать. У меня нет теперь ни рук, ни ног. Мне очень трудно, очень больно, оставаться в стороне… Товарищи! Я вас очень, очень прошу: если можно - сделайте за меня хотя бы по одной заклепке для танка!»
В цеху наступила необычайная тишина… Потом множество людей очень горячо заговорили одновременно. На этом собрании работники завода решили выпустить сверх плана к концу месяца пять боевых машин.
В назначенный срок из заводских ворот вышли, поблескивая свежей краской, пять танков «Т-34», выпущенных сверх плана из сэкономленного металла. На бортах грозных машин кто-то старательно вывел белой краской: «За Зину Туснолобову!»
